ROBERT LANE | MARBAS
Роберт Лейн | Марбас
нечестивый лев, меняющий лики, гнойный жнец
Tom Holland
«MORITURI TE SALUTANT»
ВВЕДЕНИЕ.
◈ МЕСТО РОЖДЕНИЯ:
Генриетта, Канада | потусторонний мир
◈ ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ:
24 года, рождён 17 сентября 1992 года | тьма веков
◈ РАСА: демон, бывший человек.
◈ СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: не женат, в отношениях не состоит.
◈ РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: медицинский брат, больница имени святого Августина.
«EGO TE INTUS ET IN CUTE NOVI»
ИСТОРИЯ.
Он всегда был сильным, волевым и целеустремлённым человеком, смелым и дерзким по отношению к собственной судьбе. Роберт Лейн, мальчишка из маленького, скучного городка — ему было шесть, когда злая цепь событий отобрала у него отца, оставив двух детей на руках одинокой матери. Тогда Роберту и пришлось в короткое мгновение стать сильным: и душой, и разумом, и телом. Иначе ему с малышом-Ричардом было в этом мире не выжить. А сама мысль о том, чтобы влачить жалкое существование, не оставить после себя ничего и умереть никем, отвращала Роберта уже в детстве, и с годами только лишь окрепла, выточив по-настоящему острый ум и железный характер. Сколько себя Роберт помнил, столько он каждую минуту трудился: на чужого дядьку ради денег или же на себя самого ради будущего — честолюбивый, упрямый, но работящий, он всегда шёл только вперёд по дороге жизни, за шиворот таща за собой своего брата и мать.
Судьба не переставала твердить: «Ты никто, никем и останешься»; судьба не переставала бить Роберта, причём бить подло, не давая даже отдышаться. В тот год, когда Роберту исполнилось пятнадцать, от скоротечной заразы умерла Мария, и главой своей уже совсем маленькой семьи стал Роберт. Однако даже это не надломило прочный характер — мальчишка продолжал гордо и уверенно смотреть в глаза злому року, мальчишка продолжал идти вверх. И этим всех поражал: успевая обеспечивать себя и Ричарда сносным существованием, уделяя сну едва ли четыре часа в сутки, Роберт всё ещё был жив умом и всегда получал лишь высокие оценки от окружающих. «Этот парень словно заколдованный, в нём есть что-то волшебное», — восхищались талантами и возможностями Роберта люди.
Ну что же, они были очень даже правы. Не отдавая себе в этом отчёта, но чувствуя мистические линии душой, Роберт всегда находил для себя наилучшее и наиудачливейшее решение. Его потенциал, как медиума, был огромен, но он и не подозревал о нём, далёкий от всего мистического и движущийся, как ему казалось, лишь велениями логики. Движущийся навстречу своей мечте — с самого раннего детства в глубинах сознания потрясённый смертью, Роберт всегда её боялся. Боялся и тянулся к ней одновременно, стремясь, в своём дерзком характере, её побороть. И потому не должно быть удивительно, что, блестяще окончив школу и колледж, только лишь дождавшись, пока младший Ричард сам встанет на ноги, Роберт направился в саму Оттаву, где без проблем выиграл грант на обучение в Университете, и после четырёх лет старательного обучения получил квалификацию профессионального медбрата: Registered Nurse.
И когда он одним среди лучших бакалавров вышел из стен Университета, полный стремлений и планов на будущее, с ясными глазами, устремлёнными вдаль, никто уже не говорил ни о том, что судьба его не любит, ни о том, что судьба его поощрает. Роберт Лейн создал себя сам, почти с нуля, вместе со всеми своими принципами и мечтами, навыками и силами, славными и скверными чертами характера. Живой, азартный, нацеленный на великие свершения, он дал себе год на то, чтобы впервые за всю жизнь побывать где-то ещё, кроме Оттавы и Генриетты. Затем он планировал вернуться в столицу Канады, ну а пока: Торонто, Монреаль, Бостон, Детройт, Париж, Ванкувер — одну часть из этих путешествий Роберт совершил вместе с повзрослевшим братом, другую прошёл и проехал в блаженном одиночестве.
Все знают и помнят Роберта твёрдым, упрямым и себялюбивым, но вместе с тем открытым, полным жизни и не обделённым добротой юношей. И именно таким он и отправился в путь, пообещав через год вернуться, чтобы стать уже высоко квалифицированным врачом, чтобы научиться спасать чужие жизни. Ну а наш рассказ, пока Роберт наслаждается неведанными краями, свернёт в сторону другой, не менее интересной личности.Он лишь блеклая чёрная дымка, стелющаяся по земле на границе зрения. Он только едва уловимый запах, наводящий на мысли о лекарствах и крови. Он разве что шелестящий шёпот на границе сознания. Его зовут Марбас, и всё же звать его отважутся лишь единицы. В его истинной форме нет инфернальных отблесков в глубинах чёрной материи, а его голос не разносится громом, содрогая стены, и всё же те, кто знает, боятся его почище многих и многих иных высших демонов.
Марбас — олицетворение одного из самых главных страхов человечества, сосредоточение боли умирающих и зараза, переносимая ветром от одного дома к другому. Одним из первых демонов появился он за той стороной лей-линий; едва ли не вместе с тем, как умер первый человек. И пускай в этом мире Марбас возрождался не так часто, как иные его братья, пускай в сравнении с некоторыми прочими он и не так могуществен, но с незапамятных времён этот демон на первых местах в списке самых опасных врагов человечества. Бросать все силы на то, чтобы изгнать Марбаса, едва лишь закрадётся подозрение, что он вновь воплотился по эту сторону лей-линий, это суровая необходимость.
Несущий за собой шлейф заболеваний — тяжёлых, неизлечимых и даже ещё неизвестных — Марбас оправдывает своё имя гнойного жнеца. Упустить момент, дать этому демону набраться сил и могущества в настоящем мире, и последствия будут разрушительными. Чёрная смерть? Проказа? Испанский грипп? О, не зря в Средневековье в гримуарах изображали Марбаса в виде рычащего льва — опаснейшего хищника, перед которым беззащитен человек.
Охотники на демонов изучали Марбаса веками, но каждый раз он совершенно иной, за что и зовётся меняющим лики. Он сам как болезни, которые несёт за собой. Иной раз скоротечный, стремительный, не скрывающий своей сути и власти, почти неостановимый, если время упущено. Но порой тихий, медленно и незаметно распространяющий своё влияние и набирающий мощь годами, что едва ли удаётся заметить, но при этом так трудно искоренимый на запущенной стадии. Что им движет, чем он живёт? Как и все демоны, он тянется к сосредоточениям силы, стремится их выпить и опустошить. Однако, появляясь в этом мире относительно слабым, Марбас питается чужой телесной и эмоциональной болью, ворует и присваивает себе последние крохи жизни своих заражённых, разрастаясь.
Этот демон поистине мерзкое существо, далёкий от человечности настолько, насколько вообще может быть далека от неё тёмная сущность. Хитрый и умный, коварный и бесчестный, ненасытный, но умеющий сдерживать свои желания, чтобы после получить желанного втрое больше. Зачастую Марбас вселялся в тела целителей и совершал чудеса, излечивая неизлечимое — но за подобным исцелением затем почти всегда следовал рецидив, приносивший новые грани боли и отчаянья. Демон упивается страданиями, но при этом весьма изобретателен в способах того, как эти страдания можно доставить: непостояство и больное воображение всегда были вторыми именами Марбаса, и в этом главная его опасность.
Он редко когда выступает в открытую. Он слаб в прямом противостоянии. Но при этом его демоническая стезя материальна, и его дело — гнойниками, кровавым кашлем и хроническими болями — всегда надолго задерживается на Земле и после того, как самого Марбаса удаётся изгнать.В этот цикл Марбас просочился в мир сквозь старинный разлом; там, где бывал уже много раз — Бостон, штат Мэн. Лёгкий тёмный туман по ночам заструился у низких обочин и в неосвещённых переулках. Демон искал себе тело, но такому, как он, не подходило просто любое тело. Суть была даже не в статусе того, кем бы стал Марбас в ближайшие десять лет. Суть была в интересе: нужно было сознание, которое приятно было бы ломать, с которым приятно было бы... сосуществовать. Всегда умевший скрываться от чужих глаз, гнойный жнец до поры до времени таился в закутках, вынюхивая по всему огромному городу того единственного, кто бы ему подошёл.
В ту злополучную ночь Роберт Лейн возвращался в хостел чуть уставший, но всё же абсолютно счастливый. Ему нравилась ночь, ему нравился Бостон, ему нравилась жизнь. И пока что он ещё не подозревал, как же скоро всему настанет конец. Неясный зов тянул его остановиться, замереть посреди затихшего парка и прислушаться к местной темноте. Он этого делать не желал, и упрямо продолжал путь, но всё ж каждый следующий шаг его становился всё медленней. Липкая чёрная слизь, вдруг брызнувшая откуда-то из под ног, моментально въелась в одежду, жгуче-холодными каплями растеклась по руке. Потусторонняя сила заставила остановиться, и в реальной действительности заворочалось, стекая с ветвей или же поднимаясь, наоборот, из самой земли, невозможное косматое облако.
Неведомое, неясное существо заключило не смевшего пошевельнуться Роберта в свои зловонные нематериальные объятия и то ли дало какую-то подсказку сознанию юноши, то ли юноша сам вспомнил те бабкины сказки, что слышал давным-давно в Генриетте — спина покрылась холодным потом, но голос остался твёрд: «Демон?». И тёмное облако утвердительно прошелестело в ответ.
Почему он, почему этот приезжий, молодой и ещё ничего не значащий парнишка? Потому что демоны чувствуют силу, чувствуют магию. И в роду у этого человека были великие волшебники, и сам он нёс в себе щедрое их наследие, хотя и совершенно о нём не подозревал. Ну и, в конце концов, Роберт Лейн, этот обыкновенный, в общем-то, смертный, смог дойти до самой окраины парка, в то время как остановиться ему было приказано ещё у дальнего входа. Роберт Лейн, человек, неопределившийся медиум, обладатель железной силы воли — идеальный дом и идеальный вызов для Марбаса. Отличная возможность тряхнуть стариной спустя почти столетие забвения в мире людей.
Говорят, что имея сильную волю, даже обычный человек может противостоять демоническому влиянию. Марбас так не считал; но он никогда и не играл в лоб, на тотальное уничтожение. Несколько долгих часов вёл «беседу» древний демон с молодым человеком, вытаскивая самые потаённые страхи из его души, изматывая свою жертву и физически, и морально. И Роберт чувствовал, как слабеет его сознание, как всё глубже проникает в него шелестящий шёпот. А затем удушающие тиски сжались, чёрная пелена стала окончательно непроницаемой, и юноша упал без чувств.
Очнулся Роберт в местном госпитале. Переутомление, кислородное голодание, микроинсульт — таков был диагноз врачей. «Ничего, что после отдыха угрожало бы жизни», — успокаивали доктора Ричарда, младшего брата больного. Конечно же, это было неправдой, но только сам Роберт знал, почему. Знал, потому что в минуты тишины к нему приходил шёпот, рассказывающий о смерти. Знал, потому что краски перед глазами порою меркли. Знал, потому что боялся спать по ночам. Марбас не стремился, а может просто не мог уничтожить личность Роберта в один миг, и с того самого дня в голове юноши ежечасно идёт страшная борьба. Однако трудно сказать, что человек в этой борьбе одерживает победу.
Понимая, что обратиться за помощью ни в церковь, ни к брату он не может, опасаясь вывести противостояние на ещё более сложную стадию, Роберт принял решение вернуться в Генриетту в надежде, что родные места придадут ему сил.
И сам того не ведая, юноша привёл Марбаса в место, где лей-линии сплетались в узел, где вот-вот должно было что-то случиться. Если до того, как Роберт оказался в Генриетте, высший демон не имел никакой глобальной цели, забавляясь со своей оболочкой, то теперь он зашевелился.
Было то наваждение демона или же решение самого Роберта, но с образованием медбрата юноша сумел устроиться в местную больницу, где, как всем кажется, он буквально живёт вместе со своими подопечными в палатах реабилитационного покоя. На деле же он уже почти год как потерялся в своих решениях, и не может точно сказать, что было отчаянной попыткой контролировать собственную жизнь, а что — приказом гнойного жнеца.
И самое страшное, что внешне же всё выглядит как прежде! Марбас, меняющий лики, стал идеальным Робертом Лейном, что даже родной брат ничего всё ещё не смог заподозрить. И сейчас, когда две личности уже почти слились в одну, Роберт лишь порой замечает, как холодно он стал относиться к людям, как приятно ему, оказывается, видеть чужую смерть, как в сердце у него поселились зло и равнодушие, не прорывающиеся наружу за маской прежней жизни. Так странно, но он уже почти не содрогается изнутри, когда демон его руками забирает последнее дыхание ещё одного больного. Размышляя о себе в короткие мгновения просветления, Роберт, уже побеждённый и смирившийся, понимает, что он всё ещё не до конца растворился в демоне, куда более вероятно, что даже сам стал им. «И осознавать это так приятно, разве нет?» — ехидно шелестит голос, теперь уже не воспринимающийся чем-то инородным. И сейчас Роберт даже почти готов с ним согласится.
А в маленьком городке тем временем скоро произойдёт нечто огромное. Вскроется, как гнойник, и вместе с этими событиями, определённо, проявит себя и Марбас, уже набравшийся сил для того, чтобы вновь принести Земле боль. Принести страдания. Агонию. Эпидемии. Смерть.
◈ РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ: Мария Лейн — мать, мертва.
Чарльз Лейн — отец, мёртв.
Ричард Лейн — младший брат, скрытый медиум, 21 год.
◈ ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ:
◈ НАВЫКИ:
Демоны — бич человечества и всех существ, на людей похожих. Они полноправные властелины их судеб, коли эти судьбы попадутся в их цепкие лапы. Иные из этих потусторонних сущностей безраздельно властвуют разумом: читают его, как открытую книгу, внушают ложные мысли, страх или похоть. Однако Марбас один из тех немногих, кто предпочёл тело духу. И оттого человеческое тело — его стезя. Но в отличие от Асмодея, в чьей власти наделить тело мощью, владения Марбаса — «норма». И «отклонения от нормы». Он способен нести патологии, дисфункции, болезни и интоксикации в тела людей. Неважно, чем вызывается заболевание; неважно, насколько далеко вы от зоны риска — Марбас хочет, чтобы вас поразила эта немощь, и она вас поражает. И затем, когда ваша жизнь на исходе, демон её выпивает, как паук растворённые внутренности своей жертвы.
Именно поэтому его так сильно боятся и ненавидят люди. Потому что чужие жизни он использует, чтобы увеличить своё могущество. А чем ближе Марбас к своему пику, тем более страшными становятся его возможности: стремительный отказ органов, самые заразные и опасные из инфекций, массовые истерии, невиданные ранее штаммы бактерий и мутировавшие вирусы. Когда впервые Марбас появился в этом мире, когда люди ещё не знали о том, что несёт он за собой, Чёрная Смерть поразила мир, унеся с собой большую часть населения планеты.
Но демон хитёр. Вовсе не всегда он объявляет о себе в открытую. Так же, как и все его собратья, нуждающийся в смертной оболочке, Марбас, тем не менее, вопреки традициям, не пожирает разум своего носителя. Он предпочитает управлять им, затаившись глубоко внутри под маской человеческой души. За то его и называют меняющим лики — за то, что только пристальнейший взгляд профессионала способен различить его демоническую тень за человеком, если сам Марбас не желает себя выдавать. А до поры до времени он действительно не желает.
В прямую схватку это древнее создание вступает лишь тогда, когда его сил достаточно для того, чтобы сокрушить любое сопротивление на своём пути. Как и прочие одержимые, физическая оболочка Марбаса в разы сильнее обычного человека, а с учётом возможностей демона «приводить тела в норму» очень трудно понять, что будет достаточным, чтобы её остановить — да, гнойный жнец может не только извращённо убивать, но и мастерски исцелять, и даже люди, в которых он поселяется, живут несколько дольше, чем вместилища его собратьев. Но далеко не в грубой силе опасность схватки с Марбасом, напротив, он слабейший в физическом противостоянии. Но его прикосновение, кашель, слюна и кровь, дыхание, а в особо запущенных случаях и даже само его присутствие могут вызвать стремительную кончину, если не соблюсти осторожность. И в том числе и нелюдям стоит опасаться того, что несёт за собой этот демон — его власть, как сказали бы в определённых кругах, концептуальна. Не стоит её недооценивать, даже если ты не первостепенная её жертва.
«NUNC ET IN SAECULA»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
◈ ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
◈ СВЯЗЬ С ВАМИ:
TazaroT — skype.
— Ах, Роберт, вы так добры! Как бы я тут без вас вообще была! — Сухонькая старушка улыбнулась молодому медбрату, совершающему свой утренний обход и заботливо интересующемуся, как спалось его подопечным.
— Что вы, я просто делаю, что должен, — Роберт тепло и мягко коснулся морщинистой руки и прошёл дальше. Сегодня всё было хорошо, пациенты восстановительного покоя чувствовали себя прекрасно, ещё одна ночь прошла без чего-то ужасного, и этого уже было достаточно, чтобы поднять настроение. Уже целую неделю Роберт не слышал потусторонних голосов в своей голове и оттого даже словно бы воспрял духом.
Молчание демона давало человеку надежду. Молчание демона разрешало человеческой части Роберта окрепнуть, поднять голову и даже начать задумываться о том, что всё ещё будет, обязательно будет хорошо.
— Привет, Роберт.
— Привет, ну как ты? — Медбрат сел на краешек кровати больной. Эта пациентка была единственной, с кем он себе такое мог позволить. Давняя подруга, родом из далёкого детства — Роберт был удивлён, встретив её однажды здесь, среди своих подопечных. Пневмония, осложнениями атаковавшая сердце, таков был диагноз; говорят, её еле-еле сумели вытянуть с того света, когда удар настиг её. Большое счастье, что девушка уже и так находилась в больнице, что её вовремя приняли в заботливые руки.
Но сейчас уже всё было в порядке, больная даже и больной-то теперь не была:
— Я слышал, тебя завтра выписывают, - юноша приложил ладонь ко лбу подруги, больше для выражения симпатии, нежели с целью удостовериться, что жара действительно нет. Кто бы только знал, насколько сильно Роберт радовался тому, как шла девушка на поправку.
Всю неделю в душе Роберта царило смятение: он так сильно переживал за благополучие давней подруги, и при этом так же сильно боялся того, что демон внутри него услышит эти его светлые чувства. Услышит и опрокинет, и уничтожит их, растопчет в пыль вместе с девушкой только для того, чтобы нанести разуму Роберта очередной тяжёлый удар. Марбас был на это способен — Роберт уже не раз и не два опробовал на себе всю первобытную жестокость и всё мистическое могущество, которыми обладало это нечистое существо. Роберт старался не вспоминать, а если всё же вспоминал, то содрогаясь от ужаса, ту первую смерть, которую показал ему демон. Совершенно обыденную, никого не насторожившую, кроме Роберта, который знал: это дело рук древнего врага человечества! И, более того, это и его же собственных рук дело! Не в силах сопротивляться, юноша раз за разом служил проводником злой воли Марбаса, и это его отвращало более всего. Быть только лишь куклой под чужим контролем. Немым наблюдателем со стороны. Тем, кому разрешено двигаться и думать лишь до тех пор, пока кукловод лениво не потянется к нитям, чтобы взять всё в свои дьявольские пальцы.
Сколько всего уже сделал Марбас, пользуясь его телом! Сколько жизней забрал и испортил! Сейчас, впервые за несколько месяцев получив возможность мыслить свежо, Роберт понимал, что на него уже куда слабее оказывает впечатление вид распространяющейся заразы. В эти дни трезвости, когда демона не было слышно, Роберт заметил, насколько же сильно покрылось льдом его собственное сердце.
— Да, я поеду домой, — девушка обхватила руку Роберта, — спасибо тебе за всё… Почему же ты не сказал никому, что вернулся в Генриетту?
— Я… — юноша отвёл глаза, - я просто не подумал, я же говорил уже. Ещё раз прости!
Более получаса ещё медбрат разговаривал со своей пациенткой, и Роберт с неописуемым удовлетворением, неповторимым окрылением чувствовал, как под сковавшей корочкой льда жарким пламенем горит его сердце по отношению к этому человеку — не просто человеку, а давней хорошей знакомой… Только на фоне всего этого чёрной точкой маячило какое-то пока неясное, но всё нарастающее чувство.
— Рад, что всё закончилось так хорошо. Ну а сейчас мне пора, моя смена скоро закончится.
— Удачи, Роберт, увидимся!
— Надеюсь только, что не здесь, — улыбнулся юноша, уходя, но лишь стоило ему коснуться ручки двери, как гнетущее предчувствие вдруг волной вырвалось наружу.— Ты. Не. Посмеешь.
Роберт с ненавистью глядел в своё отражение в зеркале. Так повелось почти с самого начала: только видя своё отражение в зеркале — уставшее лицо с глазами, полными ярости — юноша мог лучше всего отделить свои собственные мысли от желаний демона внутри. Раз за разом Роберт, когда чувствовал в себе силы для противостояния, вот так вот говорил сам с собой. Угрожал. Клялся. Давал неистовый отпор. И иногда ему удавалось на время вырваться из чёрного омута; гораздо чаще же сводящий с ума ядовитый шёпот Марбаса брал верх.
Но сейчас демон молчал. Он был здесь, он пробудился от своего недельного затишья — Роберт это чувствовал — но почему-то не спешил отвечать своей игрушке. И тем не менее игрушка понимала, почему его хозяин объявился именно сейчас. Для того, чтобы вывести страдания души Роберта на совершенно иной уровень, всадить в неё куда более острую стрелу, чем были все до этой.
— Ты. Не. Посмеешь. — В очередной раз выплюнул Роберт в лицо своему отражению. Он повторял это не как бессмысленное заклинание, отнюдь. С каждым словом он словно бы наносил удар по черноте внутри себя.
И всё же какой-то частью сознания он понимал: всё тщетно. Марбас возьмёт своё. Он сыграл свою партию. Он добился того, чтобы Роберт уверовал в светлый исход случившегося со своей подругой. И он заберёт её жизнь именно сейчас, когда юноша размяк, и это нанесёт по его моральной обороне самый сокрушительный удар. И эта часть сознания, пока другая изо всех боролась, безмолвно кричала внутри: «Почему?! Почему ты просто не убьёшь меня?! Почему не заберёшь мою жизнь так же легко, как и прочие?! Почему живьём рвёшь меня на части?!»
Но и эти вопросы не получали ответа. Только лишь невидимые оковы сковывали тело, позволяя совершать лишь те движения, против которых не был демон. Несомненно, тоже знакомое чувство: именно оно не позволило Роберту за столько месяцев никому открыться, ни у кого попросить помощи.
Однако сейчас ярость человека была так сильна, что ему казалось, что он сможет раскрошить эту ненавистную чёрную часть себя.
— Ты. Не. Посмеешь. — «Не тронь её!». Нет ответа.
— Ты. Не. Посмеешь! — «Я тебе её не отдам!». В глазах отражения разливается тьма.
— Ты не посмеешь! — «Я вырву её из твоих лап!». Когда? Этой ночью. Отражение как будто бы сдаёт назад под напором ярости.
— ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ! — «Отступи! Прочь из моей головы!». По стеклу проходит трещина, Роберт без сил падает на холодный кафель, но его грудь полно вдыхает воздух, а роящиеся мысли легко укладываются в голове. Первая победа. Такая маленькая, но победа.Ночная тишина. Безмолвие нарушается лишь лёгким шелестом ветра в занавесках, и неяркое свечение луны проливается в палаты. Здесь почти нет дежурных, ведь в этом крыле лежат люди уже абсолютно здоровые. Их страхи остались позади. Болезни, ударившие по ним, отступили, когда на их защиту встали ангелы в белых халатах.
Дверь отворяется совершенно бесшумно, полоска коридорного света появляется, впуская посетителя, и затем исчезает, словно бы мистический портал. Шаги вошедшего мягки и не беспокоят сон уставших от этих стен людей. Эти шаги медленные, почти крадущиеся, но посетитель точно знает, какая постель ему нужна. Та, на которой отдыхает его давняя подруга.
Легко, как и всегда, Роберт садится на край. Его рука нащупывает чужую руку, пальцы замирают на тонком запястье. Он уверен, что не разбудит спящую девушку — ему кажется, что он сейчас почти что не из мира людей. И он облегчённо выдыхает, когда чувствует ровное биение жилки под пальцами. Значит, всё в порядке. Значит, он не опоздал. Значит...
— И что же ты сделаешь, Роберт? — Едва уловимо шелестит в голове. Ветерок колышет занавески, и их шелест легко спутать с шёпотом древнего монстра.
— Слаб. Беспомощен. Не помешаешь, — словно бы ещё тише звучит знакомый голос, но юноша не может точно сказать, действительно ли с ним говорит тёмная сущность, или это лишь его собственные страхи, рвущиеся наружу от напряжения.
Краски меркнут. Ночные тени чередуются с неяркими светлыми пятнами. Ползёт по стене костлявая ладонь демона — или же просто воображение играет злую шутку? Лёгкая ткань на окнах танцует с ветром, и её призрачная тень так похожа на чёрную дымку. Звуки ночи продолжают пугать, преображаясь на краю сознания: «Страдания. Она будет страдать. Боль».
Пульс девушки учащается и сбивается Лицо её хмурится, словно бы её преследуют страшные сны. Роберт закусывает губу, костяшки пальцев второй руки, сжатой в кулак, побелели от страха и напряжения. «Но что же ты сделаешь, Роберт?» — эхом с голосом Марбаса продолжало разноситься в его голове.
— Что же я сделаю? — Едва слышно повторял вслух Роберт. Рука под его пальцами задрожала, с губ девушки сорвался стон, и Роберт даже как будто бы увидел, как проступают капли холодного пота на её лбу, как на глазах темнеют губы. Что делать? Звать на помощь, бить тревогу? Нет, слишком долго, дьявольская агония охватит и сожжёт больную гораздо раньше, чем врачи успеют понять, как помочь. Но что же может сделать он сам?
«Боль. Страдания», — Роберт видел, как прямо перед ним разворачивается смерть. Он видел это много раз, и он знал, что будет дальше: сковывающая, невыносимая боль в груди, бесконечный страх в глазах умирающего, последние минуты — а если не повезёт, то и дни — человека будут охвачены агонией тела и разума. Роберт всем своим сердцем желал для своей подруги иной судьбы; глаза девушки, полные боли, распахнулись, и глядя в них, Роберт понял, что её сердце сейчас буквально умирает, обливаясь кровью. Едва ли она сейчас узнавала медбрата, едва ли она могла вымолвить хоть слово, но юноша как будто бы читал в стеклянных глазах, как будто бы слышал несуществующую просьбу: «помоги мне!». «Избавь от страданий», — изменял эту просьбу искалеченный демоном разумом. «Убей», — из глубин поднимался мрачный голос.
Роберт сбился со счёта, сколько раз от его имени Марбас поднимал руки и забирал чужую жизнь: легко, даже обыденно. Однако в этот раз он поднял руку по собственной воле. Его ладонь коснулась щеки дорогого человека, глаза затянулись тьмой, и на короткий миг воздух словно бы стал спёртым.
Пульс замер. Последний то ли судорожный, то ли облегчённый вздох, и тело замерло на кровати. Чужая жизненная сила потекла по жилам одержимого, наливая мускулы раскалённым железом. Успокоились тени, улёгся ветерок. Но Роберт не чувствовал этого. Он вообще ничего не чувствовал. Его глаза, снова только лишь карие, наполнялись слезами, и соленые капли падали на чужую ладонь, что всё ещё сжимал Роберт в своей. Впервые в своей жизни этот человек плакал. Ни обида, ни потери, ни страх и ни боль не могли заставить Роберта проронить и слезинки. Но это были слёзы беспомощности. Это были слёзы осознания того, что даже зная всё наперёд, даже имея на руках все карты и полную свободу действий, он всё равно беспомощен против чудовища по имени Марбас. Сейчас, именно сейчас, как никогда раньше, Роберт был близок к тому, чтобы окончательно сдаться.
В абсолютной тишине солёные дорожки стекали по щекам и подбородку. И даже ехидного шелестящего смеха не было слышно.
